Когда жил святой лука. Икона святого Луки

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий). Врач, лечивший обычных людей, многие из которых живы и сейчас; профессор, читавший лекции обычным студентам, ныне практикующим врачам. Политзаключенный, прошедший ссылки, тюрьмы и пытки и… ставший лауреатом Сталинской премии. Хирург, спасший от слепоты сотни людей и сам потерявший зрение в конце жизни. Гениальный врач и талантливый проповедник, порой метавшийся между этими двумя призваниями. Христианин огромной силы воли, честности и безбоязненной веры, но не избежавший серьезных ошибок на своем пути. Реальный человек. Пастырь. Ученый. Святой… Мы предлагаем вниманию читателя наиболее яркие факты его необыкновенной биографии, которой, кажется, вполне хватило бы на несколько жизней.

«Я не вправе заниматься тем, что мне нравится»

О медицине будущий «святой хирург» никогда не мечтал. Зато с детства мечтал о профессии художника. Окончив Киевскую художественную школу и проучившись некоторое время живописи в Мюнхене, святитель Лука (Войно-Ясенецкий) вдруг… подает документы на медицинский факультет Киевского университета. «Недолгие колебания кончились решением, что я не вправе заниматься тем, что мне нравится, но обязан заниматься тем, что полезно для страдающих людей», - вспоминал архиепископ Лука.

В университете он приводил в изумление студентов и профессоров своим принципиальным пренебрежением к карьере и личным интересам. Уже на втором курсе Валентина прочили в профессоры анатомии (художественные навыки ему тут как раз и пригодились), но после окончания университета этот прирожденный ученый объявил, что будет… земским врачом - занятие самое непрестижное, тяжелое и малоперспективное. Товарищи по курсу недоумевали! А владыка Лука потом признается: «Я был обижен тем, что они меня совсем не понимают, ибо я изучал медицину с исключительной целью быть всю жизнь деревенским, мужицким врачом, помогать бедным людям».

«Слепых делает зрячими…»

Операциям на глазах Валентин Феликсович стал учиться сразу после выпускных экзаменов, зная, что в деревне с ее грязью и нищетой свирепствует болезнь-ослепительница - трахома. Приема в больнице ему казалось недостаточно, и он стал приводить больных к себе домой. Они лежали в комнатах, как в палатах, он лечил их, а его мать - кормила.

Однажды после операции у него прозрел молодой нищий, потерявший зрение еще в раннем детстве. Месяца через два он собрал слепых со всей округи, и вся эта длинная вереница пришла к хирургу Войно-Ясенецкому, ведя друг друга за палки.

В другой раз епископ Лука прооперировал целую семью, в которой слепыми от рождения были отец, мать и пятеро их детей. Из семи человек после операции шестеро стали зрячими. Прозревший мальчик лет девяти впервые вышел на улицу и увидел мир, представлявшийся ему совсем по-иному. К нему подвели лошадь: «Видишь? Чей конь?» Мальчик смотрел и не мог ответить. Но привычным движением ощупав коня, закричал радостно: «Это наш, наш Мишка!»

Гениальный хирург обладал невероятной работоспособностью. С приходом Войно-Ясенецкого в больницу Переславля-Залесского число проводимых операций возросло в несколько раз! Спустя время, в 70-х годах врач этой больницы с гордостью докладывал: делаем полторы тысячи операций в год - силами 10-11 хирургов. Внушительно. Если не сравнивать с 1913 годом, когда один Войно-Ясенецкий делал в год тысячу операций…

Регионарная анестезия

В то время больные зачастую умирали не в результате неудачного оперативного вмешательства, а попросту не перенеся наркоза. Поэтому многие земские врачи отказывались либо от наркоза при операциях, либо от самих операций!

Архиепископ Лука посвятил свою диссертацию новому методу обезболивания - регионарной анестезии (степень доктора медицины он получил именно за эту работу). Регионарная анестезия - самая щадящая по последствиям по сравнению с обычной местной и тем более общей анестезией, однако - самая сложная по исполнению: укол при этом способе делается в строго определенные участки тела - по ходу нервных стволов. В 1915 году вышла в свет книга Войно-Ясенецкого на эту тему, за нее будущему архиепископу была присуждена премия Варшавского университета.

Женитьба… и монашество

Когда-то в молодости будущего архиепископа пронзили в Евангелии слова Христа: «Жатвы много, а делателей мало». Но о священстве, и тем более о монашестве, он помышлял, вероятно, еще меньше, чем в свое время о медицине. Работая во время русско-японской войны на Дальнем Востоке, военно-полевой хирург Войно-Ясенецкий женился на сестре милосердия - «святой сестре», как ее называли коллеги, - Анне Васильевне Ланской. «Она покорила меня не столько своей красотой, сколько исключительной добротой и кротостью характера. Там два врача просили ее руки, но она дала обет девства. Выйдя за меня замуж, она нарушила этот обет. За нарушение его Господь тяжело наказал ее невыносимой, патологической ревностью…»

Женившись, Валентин Феликсович вместе с супругой и детьми переселялся из города в город, работая земским врачом. Радикальных перемен в жизни ничто не предвещало.

Но однажды, когда будущий святитель приступил к написанию книги «Очерки гнойной хирургии» (за которую в 1946 году ему и дали Сталинскую премию), вдруг у него появилась крайне странная, неотвязная мысль: «Когда эта книга будет написана, на ней будет стоять имя епископа». Так впоследствии и случилось.

В 1919 году, в возрасте 38 лет, умерла от туберкулеза жена Войно-Ясенецкого. Четверо детей будущего архиепископа остались без матери. А для их отца открылся новый путь: через два года он принял священнический сан, а еще через два - монашеский постриг, с именем Лука.

«Валентина Феликсовича больше нет…»

В 1921 году, в разгар Гражданской войны, Войно-Ясенецкий появился в больничном коридоре… в рясе и с наперсным крестом на груди. Оперировал в тот день и в последующем, конечно, без рясы, а как обычно, в медицинском халате. Ассистенту, который обратился к нему по имени-отчеству, ответил спокойно, что Валентина Феликсовича больше нет, есть священник отец Валентин. «Надеть рясу в то время, когда люди боялись упоминать в анкете дедушку-священника, когда на стенах домов висели плакаты: “Поп, помещик и белый генерал - злейшие враги Советской власти”, - мог либо безумец, либо человек безгранично смелый. Безумным Войно-Ясенецкий не был…» - вспоминает бывшая медсестра, работавшая с отцом Валентином.

Лекции студентам он читал также в священническом облачении, в облачении же являлся на межобластное совещание врачей… Перед каждой операцией молился, благословлял больных. Его коллега вспоминает: «Неожиданно для всех прежде чем начать операцию, Войно-Ясенецкий перекрестился, перекрестил ассистента, операционную сестру и больного. В последнее время он это делал всегда, вне зависимости от национальности и вероисповедания пациента. Однажды после крестного знамения больной - по национальности татарин - сказал хирургу: „Я ведь мусульманин. Зачем же Вы меня крестите?“ Последовал ответ: „Хоть религии разные, а Бог один. Под Богом все едины“.

Однажды в ответ на приказ властей убрать из операционной икону главврач Войно-Ясенецкий ушел из больницы, сказав, что вернется только тогда, когда икону повесят на место. Конечно, ему отказали. Но вскоре после этого в больницу привезли больную жену партийного начальника, нуждавшуюся в срочной операции. Та заявила, что будет оперироваться только у Войно-Ясенецкого. Местным начальникам пришлось пойти на уступки: вернулся епископ Лука, а на следующий после операции день вернулась и изъятая икона.

Диспуты

Войно-Ясенецкий был превосходным и бесстрашным оратором - оппоненты побаивались его. Однажды, вскоре после рукоположения, он выступал в Ташкентском суде по «делу врачей», которых обвиняли во вредительстве. Руководитель ЧК Петерс, известный своей жестокостью и беспринципностью, решил устроить из этого сфабрикованного дела показательный процесс. Войно-Ясенецкий был вызван в качестве эксперта-хирурга, и, защищая осужденных на расстрел коллег, разбил доводы Петерса в пух и прах. Видя, что триумф ускользает из его рук, выведенный из себя чекист набросился на самого отца Валентина:

Скажите, поп и профессор Ясенецкий-Войно, как это вы ночью молитесь, а днем людей режете?

Я режу людей для их спасения, а во имя чего режете людей вы, гражданин общественный обвинитель? - парировал тот.

Зал разразился хохотом и аплодисментами!

Петерс не сдавался:

Как это вы верите в Бога, поп и профессор Ясенецкий-Войно? Разве вы видели своего Бога?

Бога я действительно не видел, гражданин общественный обвинитель. Но я много оперировал на мозге и, открывая черепную коробку, никогда не видел там также и ума. И совести там тоже не находил.

Колокольчик председателя потонул в хохоте всего зала. «Дело врачей» с треском провалилось…

11 лет тюрем и ссылок

В 1923 году Луку (Войно-Ясенецкого) арестовали по нелепому стандартному подозрению в «контрреволюционной деятельности» - неделю спустя после того, как он был тайно рукоположен в епископы. Это стало началом 11 лет тюрем и ссылок. Владыке Луке дали проститься с детьми, посадили в поезд… но тот минут двадцать не трогался с места. Оказывается, поезд не мог двинуться, потому что толпа народа легла на рельсы, желая удержать епископа в Ташкенте…

В тюрьмах епископ Лука делился теплой одеждой со «шпаной» и получал в ответ доброе отношение даже воров и бандитов. Хотя иной раз уголовники его грабили и оскорбляли…

А однажды во время следования по этапу, на ночлеге, профессору пришлось произвести операцию молодому крестьянину. «После тяжелого остеомиелита, никем не леченного, у него торчала из зияющей раны в дельтовидной области вся верхняя треть и головка плечевой кости. Нечем было перевязать его, и рубаха, и постель его всегда были залиты гноем. Я попросил найти слесарные щипцы и ими без всякого затруднения вытащил огромный секвестр (омертвевший участок кости - авт.).»

«Мясник! Зарежет больного!»

Епископа Луку ссылали на Север трижды. Но и там он продолжал работать по своей медицинской специальности.

Однажды, только прибыв по этапу в город Енисейск, будущий архиепископ пошел прямо в больницу. Представился заведующему больницей, назвав свое монашеское и мирское (Валентин Феликсович) имя, должность, просил разрешения оперировать. Заведующий сперва даже принял его за сумасшедшего и, чтобы отделаться, схитрил: «У меня плохой инструмент - нечем делать». Однако хитрость не удалась: посмотрев инструментарий, профессор Войно-Ясенецкий, конечно, дал ему реальную - довольно высокую - оценку.

На ближайшие дни была назначена сложная операция… Едва начав ее, первым широким и стремительным движением Лука рассек скальпелем брюшную стенку больного. «Мясник! Зарежет больного», - промелькнуло в голове у заведующего, ассистировавшего хирургу. Лука заметил его волнение и сказал: «Не беспокойтесь, коллега, положитесь на меня». Операция прошла превосходно.

Позже заведующий признался, что испугался в тот раз, но впоследствии поверил в приемы нового хирурга. «Это не мои приемы, - возразил Лука, - а приемы хирургии. У меня же просто хорошо натренированные пальцы. Если мне дадут книгу и попросят прорезать скальпелем строго определенное количество страниц, я прорежу именно столько и ни одним листком больше». Ему тут же была принесена стопка папиросной бумаги. Епископ Лука ощупал ее плотность, остроту скальпеля и резанул. Пересчитали листочки - порезано было ровно пять, как и просили…

Ссылка на Ледовитый океан

Самая жестокая и далекая ссылка епископа Луки - «На Ледовитый океан!», как выразился в приступе гнева местный начальник. Владыку конвоировал молодой милиционер, который признался ему, что чувствует себя Малютой Скуратовым, везущим митрополита Филиппа в Отроч монастырь. Милиционер не повез ссыльного на самый океан, а доставил в местечко Плахино, за 200 километров от Полярного круга. В глухом поселке стояло три избы, в одной из них и поселили владыку. Он вспоминал: «Вместо вторых рам были снаружи приморожены плоские льдины. Щели в окнах не были ничем заклеены, а в наружном углу местами виден сквозь большую щель дневной свет. На полу в углу лежала куча снега. Вторая такая же куча, никогда не таявшая, лежала внутри избы у порога входной двери. … Весь день и ночь я топил железную печку. Когда сидел тепло одетым за столом, то выше пояса было тепло, а ниже - холодно»…

Однажды в этом гиблом месте епископу Луке пришлось крестить двух детей совершенно необычным образом: «В станке кроме трех изб, было два человеческих жилья, одно из которых я принял за стог сена, а другое - за кучу навоза. Вот в этом последнем мне и пришлось крестить. У меня не было ничего: ни облачения, ни требника, и за неимением последнего я сам сочинил молитвы, а из полотенца сделал подобие епитрахили. Убогое человеческое жилье было так низко, что я мог стоять только согнувшись. Купелью служила деревянная кадка, а всё время совершения Таинства мне мешал теленок, вертевшийся возле купели»…

Клопы, голодовка и пытки

В тюрьмах и ссылках владыка Лука не терял присутствия духа и находил в себе силы для юмора. Он рассказывал о заключении в Енисейской тюрьме, во время первой ссылки: «Ночью я подвергся такому нападению клопов, которого нельзя было и представить себе. Я быстро заснул, но вскоре проснулся, зажег электрическую лампочку и увидел, что вся подушка и постель, и стены камеры покрыты почти сплошным слоем клопов. Я зажег свечу и начал поджигать клопов, которые стали падать на пол со стен и постели. Эффект этого поджигания был поразительным. Через час поджигания в камере не осталось ни одного клопа. Они, по-видимому, как-то сказали друг другу: «Спасайтесь, братцы! Здесь поджигают!» В последующие дни я больше не видел клопов, они все ушли в другие камеры».

Конечно, не на одном чувстве юмора держался епископ Лука. «В самое трудное время, - писал владыка, - я очень ясно, почти реально ощущал, что рядом со мной Сам Господь Бог Иисус Христос, поддерживающий и укрепляющий меня».

Однако было время, когда он и роптал на Бога: слишком долго не кончалась тяжелая северная ссылка… А во время третьего ареста, в июле 1937 года, епископ доходил почти до отчаяния от мучений. К нему применили жесточайшую пытку - 13-дневный «допрос конвейером». Во время этого допроса сменяются следователи, арестанта же днем и ночью держат практически без сна и отдыха. Епископа Луку били сапогами, сажали в карцер, содержали в ужасающих условиях…

Трижды он объявлял голодовку, пытаясь таким образом протестовать против беззаконий властей, против нелепых и оскорбительных обвинений. Однажды он даже предпринял попытку перерезать себе крупную артерию - не с целью самоубийства, а чтобы попасть в тюремную больницу и получить хоть какую-то передышку. Изможденный, он падал в обморок прямо в коридоре, терял ориентацию во времени и пространстве…

«Ну уж нет, извините, никогда не забуду!»

С началом Великой Отечественной войны ссыльный профессор и епископ был назначен главным хирургом эвакогоспиталя в Красноярске, а потом - консультантом всех красноярских госпиталей. «Раненые офицеры и солдаты очень любили меня, - вспоминает владыка. - Когда я обходил палаты по утрам, меня радостно приветствовали раненые. Некоторые из них, безуспешно оперированные в других госпиталях по поводу ранения в больших суставах, излеченные мною, неизменно салютовали мне высоко поднятыми прямыми ногами».

После, получив, словно подачку, медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 гг.», архиепископ произнес ответную речь, от которой у партработников волосы встали дыбом: «Я вернул жизнь и здоровье сотням, а может, и тысячам раненых и наверняка помог бы еще многим, если бы вы не схватили меня ни за что ни про что и не таскали бы одиннадцать лет по острогам и ссылкам. Вот сколько времени потеряно и сколько людей не спасено отнюдь не по моей вине». Председатель облисполкома стал было говорить, мол, надо забыть прошлое и жить настоящим и будущим, на что владыка Лука ответил: «Ну нет уж, извините, не забуду никогда!»

Страшный сон

В 1927 году епископ Лука совершил ошибку, о которой впоследствии очень сильно жалел. Он просил об увольнении на покой и, пренебрегая пастырскими обязанностями, стал заниматься почти исключительно медициной - он мечтал основать клинику гнойной хирургии. Епископ даже стал носить гражданскую одежду и в Министерстве здравоохранения получил должность консультанта при андижанской больнице…

С этих пор жизнь его разладилась. Он переезжал с места на место, операции бывали неудачными, епископ Лука признавался: он чувствует, что его оставила Божья благодать…

Однажды ему приснился невероятный сон: «Мне снилось, что я в маленькой пустой церкви, в которой ярко освещен только алтарь. В церкви неподалеку от алтаря у стены стоит рака какого-то преподобного, закрытая тяжелой деревянной крышкой. В алтаре на престоле положена широкая доска, и на ней лежит голый человеческий труп. По бокам и позади престола стоят студенты и врачи и курят папиросы, а я читаю им лекции по анатомии на трупе. Вдруг я вздрагиваю от тяжелого стука и, обернувшись, вижу, что упала крышка с раки преподобного, он сел в гробу и, повернувшись, смотрит на меня с немым укором… Я с ужасом проснулся…»

Впоследствии епископ Лука совмещал церковное служение с работой в больницах. В конце жизни был назначен в Крымскую епархию и делал все, чтобы в тяжелейшую хрущевскую эпоху не угасла церковная жизнь.

Архиерей в заплатанной рясе

Даже став в 1942 году архиепископом, святитель Лука питался и одевался очень просто, ходил в заплатанной старой рясе и всякий раз, когда племянница предлагала ему сшить новую, говорил: «Латай, латай, Вера, бедных много». Софья Сергеевна Белецкая, воспитательница детей владыки, писала его дочери: «К сожалению, папа опять одет очень плохо: парусиновая старая ряса и очень старый, из дешевой материи подрясник. И то, и другое пришлось стирать для поездки к Патриарху. Здесь все высшее духовенство прекрасно одето: дорогие красивые рясы и подрясники прекрасно сшиты, а папа… хуже всех, просто обидно…»

Архиепископ Лука всю жизнь был чуток к чужим бедам. Большую часть своей Сталинской премии он пожертвовал на детей, пострадавших от последствий войны; устраивал обеды для бедных; ежемесячно рассылал денежную помощь гонимым священнослужителям, лишенным возможности зарабатывать на хлеб. Однажды он увидел на ступеньках больницы девочку-подростка с маленьким мальчиком. Выяснилось, что их отец умер, а мать надолго положили в больницу. Владыка повел детей к себе домой, нанял женщину, которая приглядывала за ними, пока не выздоровела их мать.

«Главное в жизни - делать добро. Если не можешь делать для людей добро большое, постарайся совершить хотя бы малое», - говорил Лука.

«Вредный Лука!»

Как человек, святитель Лука был строг и требователен. Он нередко запрещал в служении неподобающе ведущих себя священников, лишал некоторых сана, строго запрещал крестить детей с неверующими восприемниками (крестными), не терпел формального отношения к служению и подхалимства перед властями. «Вредный Лука!» - воскликнул как-то уполномоченный, узнав, что тот лишил сана очередного священника (за двоеженство).

Но архиепископ умел и признавать свои ошибки… Сослуживший ему в Тамбове протодиакон отец Василий рассказывал такую историю: в храме был пожилой прихожанин, кассир Иван Михайлович Фомин, он читал на клиросе Часы. Читал плохо, неверно произносил слова. Архиепископу Луке (тогда возглавлявшему Тамбовскую кафедру) приходилось постоянно его поправлять. В один из дней, после службы, когда владыка Лука в пятый или шестой раз объяснял упрямому чтецу, как произносятся некоторые церковнославянские выражения, произошла неприятность: эмоционально размахивая богослужебной книгой, Войно-Ясенецкий задел Фомина, а тот объявил, что архиерей ударил его, и демонстративно перестал посещать храм… Через короткое время глава Тамбовской епархии, надев крест и панагию (знак архиерейского достоинства), через весь город отправился к старику просить прощения. Но обиженный чтец… не принял архиепископа! Спустя время владыка Лука пришел снова. Но Фомин не принял его и во второй раз! «Простил» он Луку лишь за несколько дней до отъезда архиепископа из Тамбова.

Мужество

В 1956 году архиепископ Лука полностью ослеп. Он продолжал принимать больных, молясь об их выздоровлении, и его молитвы творили чудеса.

Святитель скончался в Симферополе рано утром 11 июня 1961 года, в воскресение, в день Всех святых, в земле Российской просиявших.

Власти сделали все, чтобы похороны не стали «церковной пропагандой»: подготовили к публикации большую антирелигиозную статью; запретили пешую процессию от собора до кладбища, сами подогнали автобусы для провожающих владыку и велели ехать по окраине города. Но случилось непредвиденное. Никто из прихожан не сел в приготовленные автобусы. На дышащего злобой и угрозами уполномоченного по делам религии никто не обращал внимания. Когда катафалк с гробом двинулся прямо на верующих, регент собора, Анна, крикнула: «Люди, не бойтесь! Он нас не задавит, они не пойдут на это - хватайтесь за борт!» Люди тесным кольцом обступили машину, и она смогла тронуться только с очень небольшой скоростью, так что получилась пешая процессия. Перед поворотом на окраинные улицы женщины легли на дорогу, так что машине пришлось ехать через центр. Центральная улица наполнилась народом, движение прекратилось, пешая процессия продолжалась три часа, люди всю дорогу пели «Святый Боже». На все угрозы и уговоры функционеров отвечали: «Мы хороним нашего архиепископа»…

Его мощи были обретены 22 ноября 1995 года. В том же году определением Синода Украинской Православной Церкви архиепископ Лука был причислен к лику местночтимых святых. А в 2000 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил священноисповедника Луку в сонме новомученников и исповедников Российских XX века.

Лука (Войно-Ясенецкий) (1877 - 1961), исповедник, архиепископ Симферопольский и Крымский, святитель.

Память - 5 марта, 29 мая, в Соборах новомучеников и исповедников Российских, Воронежских, Крымских, Курских, Ростово-Ярославских святых.

* * *

В миру Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, родился 27 апреля 1877 г. в Керчи, в семье провизора Феликса Станиславовича и его супруги Марии Дмитриевны Войно-Ясенецких. Отец его был был ревностным католиком, часто ходил в костел и подолгу молился дома, но своих домашних не принуждал принимать католицизм. Мария Дмитриевна была по рождению православной, хотя в церковь не ходила, молилась дома. По законам Российской империи дети в подобных семьях должны были воспитываться в православной вере. Валентин был третьим из пятерых детей.

Родители его вскоре переехали в Киев, где он в 1896 году одновременно окончил 2-ю Киевскую гимназию в Киевское художественное училище. У юноши проявилось художественное дарование, наметилось и направление, проникнутое религиозной идеей. Валентин ходил по церквам и в Киево-Печерскую Лавру, делал много зарисовок богомольцев, за которые получил премию на выставке в училище. Он собирался поступить в Академию художеств, но желание приносить непосредственную пользу народу заставило его изменить свои планы.

Валентин Феликсович проучился год на юридическом факультете, затем перешел на медицинский факультет Киевского университета.

Он учится блестяще. "На третьем курсе, -- пишет он в "Мемуарах", - произошла интересная эволюция моих способностей: умение весьма тонко рисовать и любовь к форме перешли в любовь к анатомии..."

В 1903 г. с отличием окончил университет. Невзирая на уговоры друзей заняться наукой, он объявил о своем желании всю жизнь быть "мужицким", земским врачом, помогать бедным людям.

В январе 1904 г. во время войны с Японией, направлен с госпиталем Красного Креста на Дальний Восток и работал в г. Чите заведующим хирургического отделения госпиталя. Здесь Валентин Феликсович познакомился с сестрой милосердия Анной Ланской, которую раненые называли "святой сестрой" и женился на ней.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, около 1910 года

Хирург В. Ф. Войно–Ясенецкий (слева) проводит операцию в земской больнице

В 1916 г. защитил в Москве диссертацию на тему: "Регионарная анестезия", о которой его оппонент, известный хирург Мартынов сказал: "Мы привыкли к тому, что докторские диссертации обычно пишутся на заданную тему, с целью получения высших назначений по службе, и научная ценность их невелика. Но когда я читал Вашу книгу, то получил впечатление пения птицы, которая не может не петь, и высоко оценил ее". Получил степень доктора медицины. Варшавский университет удостоил его диссертацию крупной премии имени Хайницкого.

В 1917 г. получил по конкурсу место главного врача и хирурга Ташкентской больницы, преподает в медицинской школе, преобразованной затем в медицинский факультет.

В 1919 г. его жена скончалась от туберкулеза, оставив четверых детей: Михаила, Елену, Алексея и Валентина.

Жена Валентина Феликсовича Анна Васильевна Войно-Ясенецкая (Ланская)

Сам он все больше находил утешение в вере. Посещал местное православное религиозное общество, изучал богословие, ближе сошелся с духовенством, принимал участие в церковных делах. Как он сам рассказывал, однажды он выступил на епархиальном съезде "по одному очень важному вопросу с большой горячей речью". После съезда Ташкентский епископ Иннокентий (Пустынский) сказал ему: "Доктор, вам нужно быть священником". "У меня не было и мыслей о священстве, - вспоминал Владыка Лука, - но слова Преосвященного Иннокентия я принял как Божий призыв архиерейскими устами, и минуты не размышляя: "Хорошо, Владыко! Буду священником, если это угодно Богу!"

Рукоположение

7 февраля 1921 г. был рукоположен во диакона, 15 февраля - во иерея и назначен младшим священником Ташкентского кафедрального собора, оставаясь и профессором университета. В священном сане он не перестает оперировать и читать лекции. В октябре 1922 года он активно участвует в первом научном съезде врачей Туркестана.

Волна обновленчества 1923 года доходит и до Ташкента. Епископ Иннокентий (Пустынский) покинул город, не передав никому кафедру. Тогда отец Валентин вместе с протоиереем Михаилом Андреевым приняли управление епархией, объединили всех оставшихся верными священников и церковных старост и устроили с разрешения ГПУ съезд.

В мае 1923 г. принял монашество с именем в честь св. апостола и евангелиста Луки, который, как известно, был не только апостол, но и врач, и художник.

Епископ Ташкентский и Туркестанский

12 мая 1923 года хиротонисан тайно во епископа Ташкентского и Туркестанского в г. Пенджекенте епископом Болховским Даниилом и епископом Суздальским Василием. На хиротонии присутствовал ссыльный священник Валентин Свенцицкий.

10 июня 1923 года был арестован как сторонник Патриарха Тихона. Ему предъявили нелепое обвинение: сношения с оренбургскими контрреволюционными казаками и связь с англичанами. В тюрьме ташкентского ГПУ он закончил свой, впоследствии ставший знаменитым, труд "Очерки гнойной хирургии".

В августе его отправили в московское ГПУ.

В Москве владыка получил разрешение жить на частной квартире. Служил с Патриархом Тихоном литургию в церкви Воскресения Христова в Кадашах. Святейший подтвердил право епископа Туркестанского Луки продолжать заниматься хирургией.

В Москве еп. Лука был снова арестован и помещен в Бутырскую, а затем в Таганскую тюрьму, где перенес тяжелый грипп. К декабрю был сформирован восточно-сибирский этап, и епископ Лука вместе с протоиереем Михаилом Андреевым были отправлены в ссылку на Енисей. Путь лежал через Тюмень, Омск, Новониколаевск (ныне Новосибирск), Красноярск. Арестантов везли в столыпинских вагонах, а последнюю часть пути до Енисейска - 400 километров - в лютую январскую стужу им пришлось преодолеть на санях. В Енисейске все оставшиеся открытыми церкви принадлежали "живоцерковникам", и епископ служил на квартире. Ему разрешили оперировать. В начале 1924 года, по свидетельству жительницы Енисейска, епископ Лука пересадил почки теленка умирающему мужчине, после чего больному стало легче. Но официально первой подобной операцией считается проведенная доктором И. И. Вороным в 1934 году пересадка почки свиньи женщине, больной уремией.

Второй арест

В марте 1924 года был вновь арестован и отправлен под конвоем в Енисейскую область, в деревню Хая на реке Чуне. В июне он снова возвращается в Енисейск, но вскоре следует высылка в Туруханск, где он служит, проповедует и оперирует.

В январе 1925 года его высылают в Плахино - глухое место на Енисее за Полярным Кругом, в апреле переводят снова в Туруханск.

Все многочисленные церкви г. Енисейска, где он жил, так же, как и церкви областного города Красноярска, были захвачены обновленцами. Епископ Лука с тремя сопровождавшими его священниками совершал литургию в своей квартире, в зале, и даже рукополагал там священников, за сотни верст приезжавших к православному архиерею.

Епископ Ташкентский и Туркестанский (повторно)

25 января 1925 года был вновь назначен на Ташкентскую и Туркестанскую кафедру.

Епископ Елецкий

С 5 октября по 11 ноября 1927 г. - епископ Елецкий, викарий Орловской епархии.

С ноября 1927 г. проживал в Красноярском крае, затем в городе Красноярске, где служил в местном храме и работал врачом в городской больнице.

Третий арест

6 мая 1930 году арестован по делу о смерти профессора медицинского факультета по кафедре физиологии Ивана Петровича Михайловского, застрелившегося в невменяемом состоянии. 15 мая 1931 года, после года тюремного заключения, был вынесен приговор (без суда): ссылка на три года в Архангельск.

В 1931-1933 годах живет в Архангельске, ведет амбулаторный прием больных. Вера Михайловна Вальнева, у которой он жил, лечила больных самодельными мазями из почвы - катаплазмами. Владыку заинтересовал новый метод лечения, и он применил его в условиях больницы, куда устроил на работу Веру Михайловну. И в последующие годы проводил многочисленные исследования в этой области.

В ноябре 1933 года владыка не принял предложение митрополита Сергия (Страгородского) занять свободную епископскую кафедру. Пробыв недолго в Крыму, владыка возвратился в Архангельск, где принимал больных, но не оперировал.

Весной 1934 года посещает Ташкент, затем переезжает в Андижан, оперирует, читает лекции. Здесь он заболевает лихорадкой папатачи, которая грозит потерей зрения, после неудачной операции он слепнет на один глаз. Он совершает церковные службы и руководит отделением ташкентского Института неотложной помощи.

В этом же году, наконец, удается издать "Очерки гнойной хирургии". "Пожалуй, нет другой такой книги, - писал кандидат медицинских наук В.А. Поляков, - которая была бы написана с таким литературным мастерством, с таким знанием хирургического дела, с такой любовью к страдавшему человеку".

Четвертый арест

Епископ Лука. Ташкент, тюрьма НКВД. 193 7

Епископ Лука. Ташкент, тюрьма НКВД. 1939 год

Архиепископ Красноярский

Б ыл возведен в сан архиепископа.

В конце 1943 года переезжает в г. Тамбов. Хотя зрение его начало заметно ухудшаться, но он ведет активную работу в эвакогоспиталях, выступает с докладами, читает лекции для врачей, учит их и словом и делом.

Тамбовский архиепископ

В январе 1944 г. назначен архиепископом Тамбовским и Мичуринским. Он продолжает медицинскую работу: на его попечении 150 госпиталей.

"В один из воскресных дней 1944 г. меня вызвали в Тамбов на совещание начальников и главных хирургов госпиталей Воронежского военного округа. В то время я был ведущим хирургом госпиталя на 700 коек, стоявшего в Котовске.

На совещание собралось много народа. Все расселись по своим местам и за столом президиума уже поднялся председательствующий чтобы объявить название доклада.

Но, вдруг, широко открылись обе двери, и в зал вошел человек огромного роста в очках. Его седые волосы ниспадали до плеч. Легкая, прозрачная, белая кружевная борода покоилась на груди. Губы под усами были крепко сжаты. Большие белые руки перебирали черные матовые четки.

Человек медленно вошел в зал и сел в первом ряду. Председательствующий обратился к нему с просьбой занять место в президиуме. Он поднялся прошел на подмостки и сел в предложенное ему кресло.

Это был профессор Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий.

В конце 1943 года вышло второе издание "Очерки гнойной хирургии", переработанное и увеличенное почти вдвое, а в 1944 году - книга "Поздние резекции инфицированных огнестрельных ранений суставов".

Есть сведения, что он состоял членом Академии Медицинских Наук. Впрочем, в официальных биографиях данных об этом не имеется.

Кроме трудов на медицинские темы, архиеп. Лука составил много проповедей и статей духовно-нравственного и патриотического содержания.

В 1945-1947 гг. он работал над большим богословским трудом - "Дух, душа и тело", - в котором разрабатывал вопрос о душе и духе человека, а также учение Св. Писания о сердце, как органе богопознания. Много времени уделял он и на укрепление приходской жизни. В 1945 году высказывал мысль о необходимости избрания патриарха по жребию.

В 1945-1947 годах им закончена работа над эссе "Дух, душа и тело", начатая в начале 20-х годов.

Архиепископ Лука в окружении паствы

В мае 1946 года назначен архиепископом Симферопольским и Крымским.

В 1958 году архиепископ Лука совсем ослеп. Однако, как вспоминает протоиерей Евгений Воршевский, даже такой недуг не мешал владыке совершать богослужения. Архиепископ Лука входил без посторонней помощи в храм, прикладывался к иконам, читал наизусть богослужебные молитвы и Евангелие, помазывал елеем, произносил проникновенные проповеди. Ослепший архипастырь также продолжал управлять Симферопольской епархией в течение трех лет и иногда принимать больных, поражая местных врачей безошибочными диагнозами. Практическую врачебную деятельность он оставил еще в 1946 году, но продолжал помогать больным советами. Епархией же управлял до самого конца с помощью доверенных лиц. В последние годы своей жизни он только слушал, что ему читают и диктовал свои работы и письма.

Похороны архиепископа Луки, Симферополь, 1961 год

Занявшись богословскими науками уже в возрасте сорока с лишним лет, архиеп. Лука, естественно, не мог достигнуть в этой области такого совершенства, как в медицине; или какого достигли некоторые другие архиереи, всю жизнь посвятившие только богословию. Он допускает промахи, иногда довольно серьезные. В его основном богословском труде "Дух, душа и тело" встречаются весьма спорные мнения, а статья "О посылке Иоанном Крестителем учеников к Господу Иисусу Христу с вопросом, Он ли Мессия", - и вообще была запрещена и не печаталась. Зато проповеди его, которым владыка придавал исключительное значение, считая их неотъемлемой частью богослужения, отличаются простотой, искренностью, непосредственностью и самобытностью.

Почитание

В ноябре 1995 г. Указом Священного Синода Украинской Православной Церкви архиепископ Лука был причислен к лику местночтимых святых. А 20 марта 1996 г. в Симферополе мощи святителя Луки были перенесены с кладбища у Всехсвятской церкви крестным ходом в Свято-Троицкий собор. Отныне каждое утро, в 7 часов, в кафедральном Свято-Троицком соборе Симферополя совершается акафист Святителю у его раки.

2 июля 1997 г. в Симферополе, городе, где святитель жил в 1946-1961 гг. ему открыт памятник.

В августе 2000 года на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви он был канонизирован для общецерковного почитания.

Множество случаев исцеления после молитвенного обращения к святителю Луке зафиксированы документально. В 2001 году из Греции привезли серебряную раку для его мощей – греки чтут крымского святителя, множество людей исцелилось там по молитвам к нему. В настоящее время на Украине, в России, Греции открыто много храмов во имя святителя Луки.

* * *

Глас 1

В озвестителю пути спасительного, исповедниче и архипастырю Крымския земли, истинный хранителю отеческих преданий, столпе непоколебимый, Православия наставниче, врачу богомудрый, святителю Луко, Христа Спаса непрестанно моли веру непоколебиму православным даровати и спасение, и велию милость.

Кондак

Глас 1

Я коже звезда всесветлая, добродетельми сияющи, был еси святителю, душу же равноангельну сотворил, сего ради святительства саном почется, во изгнании же от безбожных много пострадал и непоколебим верою пребыв, врачебною мудростию многия исцелил еси. Темже ныне честное тело твое от земленных недр обретенное дивно Господь прослави, да вси вернии вопием ти: радуйся, отче святителю Луко, земли Крымстей похвало и утверждение.

Молитва

О всеблаженный исповедниче, святителю отче наш Луко, великий угодниче Христов! Со умилением приклоньше колена сердец наших, и припадая к раце честных и многоцелебных мощей твоих, якоже чадо отца молилм тя всеусердно: услыши нас грешных и принеси молитву нашу к милостивому и человеколюбцу Богу, Емуже ты ныне в радости святых и с лики ангел предстоиши. Веруем бо, яко ты любиши ны тою же любовию еюже вся ближния возлюбил еси, пребывая на земли. Испроси у Христа Бога нашего да утвердит во святей своей Православней Церкви дух правыя веры и благочестия: пастырям ея да даст святую ревность и попечение о спасении вверенных им людей: право верующия соблюдати, слабыя и немощныя в вере укрепляти, неведущия наставляти, противная обличати. Всем нам подай дар коемуждо благопотребен, и вся яже к жизни временней и к вечному спасению полезная. Градов наших утверждение, земли плодоносие, от глада и пагубы избавление. Скopбящим утешение, недугующим исцеление, заблудшим на путь истины возвращение, родителем благословение, чадом в страсе Господнем воспитание и научение, сирым и убогим помощь и заступление. Подаждь нам всем твое архипастырское и святое благословение, да тобою осеняеми избавимся от козней лукаваго и избегнем всякия вражды и нестроений, ересей и расколов. Даруй нам богоугодно прейти поприще временной жизни, настави нас на путь ведущий в селения праведных, избави нас воздушных мытарств и моли о нас всесильнаго Бога, да в вечней жизни с тобою непрестанно славим Отца и Сына и Святаго Духа, Емуже подобает всякая сладва, честь и держдва во веки веков. Аминь.

Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий родился 9 мая (27 апреля по старому стилю) 1877 года в городе Керчь Таврической губернии Российской империи (ныне Республика Крым Российской Федерации). В 1889 году его семья переехала в город Киев, где прошли отрочествои юность будущего святителя Луки.

Его отец, Феликс Станиславович Войно-Ясенецкий, был по национальности поляком, происходил из древнего обедневшего дворянского рода. Он имел образование провизора (аптекаря), однако потерпел неудачу, пытаясь открыть свое дело, и большую часть жизни проработал чиновником. Исповедуя, как и подавляющее большинство поляков, католицизм, он не мешал своей русской жене Марии Дмитриевне воспитать детей (трех сыновей и двух дочерей) в православной традиции. Мать с ранних лет прививала сыновьям и дочерям любовь к ближним, чувство заботы и помощи по отношению к нуждающимся.

Тем не менее, впоследствии святитель Лука, вспоминая о своем детстве, подчеркивал, что религиозность, во многом, он перенял от своего благочестивого отца. Духовные поиски заняли важное место в юношестве будущего архиепископа. Валентин какое-то время увлекался учением знаменитого писателя графа Льва Толстого, порывался даже уехать жить в его общину в село Ясная Поляна, но затем осознал, что толстовство - не более чем ересь.

Важным вопросом для будущего великого святителя и врача был выбор жизненного пути. У него с ранних лет проявились отличные способности к живописи, параллельно с общеобразовательной гимназией Валентин Войно-Ясенецкий в 1896 году успешно окончил и художественное училище, затем год занимался в частной школе живописи в городе Мюнхене (Германия). Однако привитое матерью чувство альтруизма заставило его отказаться от профессии художника. Поступив в 1897 году на юридический факультет Киевского университета, он спустя год переводится на медицинский факультет. Не имея врожденных способностей к естественным наукам, он, благодаря усердию и труду, будущий профессор сумел окончить университет в 1903 году в числе лучших. Товарищей по учебе и преподавателей особенно поражали успехи Войно-Ясенецкого в изучении анатомии человеческого тела - помог природный дар живописца.

Семейная жизнь. Врачебное служение

По окончании университета Валентин Феликсович устраивается работать в киевскую Мариинскую больницу. В составе миссии Красного креста в марте 1904 он едет на Дальний Восток, где в это время идет Русско-японская война (1904 – 1905). Войно-Ясенецкому было поручено заведовать хирургическим отделением госпиталя в Чите, ему были поручены сложнейшие операции на конечностях, черепах раненых солдат и офицеров, с которыми он успешно справлялся. Здесь же он познакомился и женился на сестре милосердия Анне Васильевне Ланской.

После свадьбы молодая семья переехала в Центральную Россию. Вплоть до начала революционных событий Войно-Ясенецкий работал хирургом поочередно в нескольких больницах в небольших уездных городках: Ардатов (на территории современной Республики Мордовия), Фатеж (современная Курская область), Романовка (современная Саратовская область), Переяславль-Залесский (современная Ярославская область). Как врача его отличала истовое самопожертвование, желание спасти как можно больше пациентов при равнодушии к их материальному достатку и социальному статусу, интерес к научным занятиям. В 1915 был издан его первый крупный труд «Регионарная анастезия», в котором рассказывалось о революционном для того времени местном обезболивании. В 1916 Валентин Феликсович защитил ее как диссертацию и получил степень доктора медицины.

В 1917 году Войно-Ясенецкий из-за проблем со здоровьем у жены решает переехать на вместе с семьей на юг, в зону теплого климата. Выбор пал на город Ташкент (ныне столица Республики Узбекистан), где как раз была вакантной должность главного врача в местной больнице.

Начало пастырского служения

В Средней Азии будущего святителя и застали Октябрьская революция и начавшаяся вскоре гражданская война, которыепоначалу слабо затронули жизнь Ташкента. К власти пришла коалиция большевиков и левых эсеров, периодически происходили мелкие уличные стычки между противниками и сторонниками новой советской власти.

Однако в январе 1919, на пике успеха белых войск в гражданской войне в России, военный комиссар советской Туркестанской республикиКонстантин Осипов, до этого тайно примкнувший в антикоммунистической организации, подготовил и возглавил антисоветское восстание. Мятеж был подавлен, а Ташкент охватили политические репрессии в отношении всех, кто мог хоть как-то быть причастным к мятежу.

Одной из их жертв едва не стал Валентин Войно-Ясенецкий - недоброжелатели донесли чекистам, что он укрывал и лечил раненого казачьего офицера, участвовавшего в мятеже Осипова. Доктор был арестован и доставлен к месту заседания чрезвычайного трибунала, который, как правило, выносил расстрельные приговоры, исполнявшиеся на месте. Валентина Феликсовича спасла случайная встреча с одним из высокопоставленных членов большевистской партии, который добился его освобождения. Войно-Ясенецкий сразу же вернулся в больницу и дал распоряжение готовить очередных больных к операциям - будто ничего и не случилось.

Волнения о судьбе супруга окончательно подорвали здоровье Анны Войно-Ясенецкой. В октябре 1919 года она скончалась. Все заботы о четырех детях (старшему из которых было 12 лет, а младшему - 6) Войно-Ясенецких приняла на себя помощница хирурга Софья Белецкая. Через некоторое время после кончины жены Валентин Феликсович, который и до этого был воцерковленным набожным человеком, принимает решение стать священником по предложению епископа Ташкентского и Туркестанского Иннокентия. В конце 1920 он был рукоположен во диаконы, а 15 февраля 1921 года, в двунадесятый праздник Сретения Господня - во иереи.

Для того периода истории России это был исключительный поступок. Уже с первых дней своего существования советская власть начала проводить в жизнь антицерковную и антирелигиозную политику. Священнослужители и просто религиозные люди стали одной из наиболее гонимых и уязвимых для карательных органов категории граждан. При этом отец Валентин не делал тайны из своего рукоположения: он ходил в пастырском облачении с наперсным крестом и на чтение лекций в университете, и на работу в больницу. Перед началом операций он неизменно молился и благословлял больных, распорядился, чтобы в операционной была установлена икона.

Гонения на Русскую Православную Церковь и поддержка раскольников-«обновленцев» советскими властями катастрофическими темпами сокращали как и количество православных храмов, так и штат духовенства, в особенности архиереев. В мае 1923 в город Ташкент прибыл ссыльный епископ Уфимский и Мензелинский Андрей, который получил до этого благословение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Тихона на совершение архиерейских хиротоний.

К тому времени епископ Ташкентский и Туркестанский Иннокентий, который отказался признавать поддерживаемый государственной властью раскол, вынужденно покинул место служения. Туркестанское духовенство избрало заступить на архиерейскую кафедру отца Валентина. В этих непростых обстоятельствах, когда даже само исповедание веры во Христа грозило гонениями и даже смертью, он дает свое согласие нести служение архиерея, принимает монашество с именем Лука. 31 мая 1923 года епископ Андрей в сослужении двух других ссыльных архиереев Русской Православной Церкви - епископа Болховского Даниила, викария Орловской епархии, и епископа Суздальского Василия, викария Владимирской епархии, хиротонисаютиеромонаха Луку во епископы в храме городка Пенджикент (на территории современной Согдийской области Республики Таджикистан).

Уже 10 июня Епископа Луку арестовывают по обвинению в контрреволюционной деятельности. На допросах держался стойко, не скрывал своих взглядов, осуждал революционный террор, отказывался снимать с себя сан. Находясь в заточении, он не оставил занятий наукой, именно в ташкентской тюрьме он завершил первую часть своего главного труда по медицине - «Очерков гнойной хирургии». 24 октября 1923 года комиссия Главного Политического Управления СССР принимает решение о высылке будущего святителя. Наказание Владыка Лука отбывал на территории Красноярского края по 1926 год. Эти три года были отмечены постоянными конфликтами с партийными бюрократами, которым претило почтение простых людей перед выдающимся хирургом и архиереем, его упорное нежелание сотрудничать с раскольниками-«обновленцами» и снимать с себя священный сан.

Под пятой советского колосса

С 1926 по 1930 года архиепископ Лука жил в Ташкенте как частное лицо, формально будучи архиереем на покое - единственный действующий в городе храм был захвачен раскольниками. Его отказывались официально брать на работу и как медика, допускать к преподавательской деятельности, приходилось довольствоваться частной практикой. Тем не менее, будущий святой пользовался большим почтением среди местных жителей, причем не только как компетентный врач-хирург, но и как носитель духовного чина. Это претило государственным властям.

6 мая 1930 года Владыку Луку арестовали по ложному обвинению в причастности к убийству жившего в Ташкенте ученого-биолога Ивана Михайловского. В действительности Михайловский помешался рассудком после смерти сына, и, в конечном счете, покончил жизнь самоубийством. Вся вина же святителя состояла в том, что он документально подтвердил факт психического расстройства Ивана Петровича по просьбе его супруги - дабы можно было совершить чин погребения несчастного. Следственными органами же смерть Михайловского была представлена как убийство, а архиепископ Лука - как участник его сокрытия.

Почти год он дожидался судебного приговора в тюрьме, в невыносимых для здоровья условиях. В конце концов, его приговорили к четырем города ссылки в Архангельской области. Вторая ссылка, по воспоминаниям самого святого Луки, была самой легкой. Ему позволяли трудиться как врачу, благодаря своей квартирной хозяйке Вере Михайловне Вальневой, он познакомился с народными методами лечения гнойных болезней. Во время второй ссылки святителя вызывали в Ленинград, где лично первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Сергей Киров предлагал возглавить научную кафедру в Ленинградском государственном университете в обмен на отказ от священного сана, однако это и ряд других подобных предложений были решительно отклонены.

Возвращение из ссылки обратно, в Среднюю Азию в конце 1934 года (ему предшествовали безуспешные попытки уговорить власти открыть Институт гнойной хирургии в Москве) было омрачено тяжелой лихорадкой, которая дала осложнения на зрении, - в конечном счете, святитель ослеп на один глаз. Затем были три относительно тихих года, когда святому Луке не мешали заниматься врачебной деятельностью, более того, ему даже доверили оперировать высокопоставленного партийного деятеля Николая Горбунова, бывшего личным секретарем Владимира Ленина (вскоре Горбунов будет репрессирован по обвинению в «антисоветской деятельности»). После этого от государства вновь последовали предложения отречься от сана в обмен на ученую карьеру, а в ответ вновь последовал отказ.

Пик сталинских репрессий не миновал святителя Луку стороной. В июле 1937 он, как и практически все жившие в Средней Азии другие православные священнослужители, был арестован сотрудниками госбезопасности. В вину арестованным вменялось создание «контрреволюционной церковно-монашеской организации» и шпионаж в пользу сразу нескольких иностранных государств. Святителя-хирурга, к тому же, обвинили во «вредительстве» - попытках умышленного убийства оперированных ими людей!

Святитель Лука на допросах отказывался оговаривать и себя, и других «членов» мнимой «организации». К нему применялись самые жесткие формы выбивания показаний, его допрашивали не давая перерывов даже на сон, «конвейером», применяли побои и запугивания, но Владыка упорно стоял на своем, трижды объявлял голодовки.

Суда по делу «контрреволюционной церковно-монашеской организации» не было, Особое совещание представителей органов госбезопасности вынесло приговор в закрытом режиме: святитель Лука получил «всего лишь» к пяти годам ссылки, в то время как почти признавшие «вину» и сотрудничавшие со следствием «подельники» были приговорены к расстрелам.

Отбывать третью ссылку епископу назначили в поселке Большая Мурта, что в 120 км на север от Красноярска. Там власти не только позволили ему работать в местной больнице, но и даже выезжать в Томск, где в городской библиотеке он продолжал вести работу над своими научными трудами.

С началом Великой Отечественной войны святитель Лука пишет телеграмму на имя номинального главы государства, председателя Президиума Верховного Совета СССР Михаила Калинина:

«Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий… являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука»

Красноярские партийные власти не дали телеграмме дойти до адресата. Профессор Войно-Ясенецкий, находясь на положении ссыльного, стал главным врачом эвакуационного госпиталя №1515 (размещался в помещении нынешней красноярской средней школы № 10) и консультантом всех госпиталей на территории края. Ежедневно он работал по 8-9 часов, совершая в день по 3-4 операции. 27 декабря 1942 года святитель Лука был назначен Управляющим восстановленной Красноярской (Енисейской) епархией, фактически полностью уничтоженной в годы воинствующего безбожия - на территории всего Красноярского края не действовало ни единого православного храма, .

На Красноярской кафедре епископу Луке удалось добиться восстановления Никольского кладбищенского храма в краевой столице. В связи с обилием работы в госпитале и отсутствием духовенства святитель вынужден был совершать Литургию только по воскресеньям и в дни двунадесятых праздников. Первое время он был вынужден пешим ходом добираться из центра города в Николаевку, чтобы совершить богослужение.

В сентябре 1943 ему позволили выехать в Москву для участия в Поместном соборе, избравшем Патриархом Московским и всея Руси Митрополита Сергия, а в феврале 1944 году, в связи с жалобами на плохое состояние здоровья, власти разрешили ему переехать в Тамбов. Там святитель вновь совмещал работу врача, ученую деятельность и архиерейское служение в сане архиепископа. Несмотря на конфликты с уполномоченным по делам религий, он добивался восстановления закрытых храмов, рукополагал достойных прихожан во диаконы и священники, увеличив за два года количество действующих приходов на территории Тамбовской епархии с 3 до 24.

Под руководством архиепископа Луки за несколько месяцев 1944 года для нужд фронта было перечислено более 250 тыс. руб. на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского и авиаэскадрильи имени Александра Невского. В общей же сложности за неполные два года было пере­числено около миллиона рублей.

В феврале 1945 года награждён патриархом Алексием I правом ношения на клобуке бриллиантового креста. В декабре 1945 года за помощь Родине архиепископ Лука был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».

В начале 1946 года постановлением СНК СССР с формулировкой «За научную разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в научных трудах «Очерки гнойной хирургии», законченном в 1943 году и „Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов“, опубликованном в 1944 году», профессору Войно-Ясенецкому была присуждена Сталинская премия первой степени в размере 200 000 рублей, из которых 130 тысяч рублей он передал на помощь детским домам. 5 февраля 1946 указом Патриарха Сергия Владыка Лука переведен для служения на кафедре Симферопольской и Крымской епархии.

Служение в Крыму

Последние полтора десятителетия в жизни святителя Луки выдались, пожалуй, самым спокойным ее периодом. Он восстанавливал церковную жизнь в Крыму, работал над своими научными трудами, читал лекции, делился своим богатейшим хирургическим опытом с молодыми врачами.

В начале 1947 года стал консультантом Симферопольского военного госпиталя, где проводил показательные оперативные вмешательства. Также он стал читать лекции для практических врачей Крымской области в архиерейском облачении, из-за чего они были ликвидированы местной администрацией. В 1949 году начал работу над вторым изданием «Регионарной анестезии», которое не было закончено, а также над третьим изданием «Очерков гнойной хирургии», которое было дополнено профессором В. И. Колёсовым и издано в 1955.

В 1955 году ослеп полностью, что вынудило его оставить хирургию. С 1957 года диктует мемуары. В постсоветское время вышла автобиографическая книга «Я полюбил страдание…»

Преставился святитель Лука 11 июня 1961 года. Множество людей пришло проводить в последний путь своего архиерея. До самого кладбища путь был усыпан розами. Медленно, шаг за шагом процессия продвигалась по улицам города. Три километра от собора до кладбища люди несли на руках своего Владыку в течение трех часов.

Святитель Лука Войно-Ясенецкий без сомнения является одним из самых ярких святых нового времени. Родился будущий святитель в Керчи (Крым) в 1877 году в семье с польскими дворянскими корнями. Молодой мальчик Валя (свт Лука в миру — Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий) очень любил рисовать и даже хотел в будущем поступить в академию художеств. Позже, дар рисования оказался очень полезным в работе народного целителя и преподавателя. Будущий архиепископ Лука поступил на медицинский факультет Киевского университета и в 26 лет блестяще окончил его, сразу приступив к работе в Чите в военном госпитале (в то время как раз началась русско-японская война). В госпитале Валентин женился и в их семье родились четверо детей. Жизнь привела будущего святого сначала в Симбирскую а затем и в Курскую губернии.

Будучи человеком деятельным и успешным хирургом Валентин Феликсович проводил множество операций, проводил исследования в области анестезии. Он приложил много сил для изучения и внедрения местной анестезии (общее обезболивание имело негативные последствия). Необходимо отметить, что люди близкие к этому великому хирургу всегда предполагали его будущее как будущее исследователя и преподавателя, в то время как сам будущий святой Лука Крымский всегда настаивал на прямой работе, помогая простым людям (сам себя он иногда называл мужицким доктором).

Священнический сан Валентин принял неожиданно для себя, после краткого разговора с епископом Иннокентием, состоявшимся после выступления Валентина с докладом опровергающим тезисы научного атеизма. После этого жизнь великого хирурга стала еще сложнее: он трудился за троих — как врач, как профессор и как священник.

В 1923 году, когда так называемая «Живая церковь» спровоцировала обновленческий раскол, внеся раздоры и смущение в лоно Церкви, епископ Ташкентский вынужден был скрыться, возложив управление епархией на отца Валентина и еще одного протопресвитера. Ссыльный епископ Андрей Уфимский (кн. Ухтомский), находясь в городе проездом, одобрил избрание отца Валентина в епископат, совершенное собором духовенства, сохранившего верность Церкви. Потом тот же епископ постриг Валентина в его комнате в монахи с именем Лука и отправил в небольшой городок недалеко от Самарканда. Здесь жили два ссыльных епископа, и святитель Лука в строжайшей тайне был хиротонисан (18 мая 1923 г.).

Через полторы недели после возвращения в Ташкент и после своей первой литургии он был арестован органами безопасности (ГПУ), обвинен в контрреволюционной деятельности и шпионаже в пользу Англии и осужден на два года ссылки в Сибирь, в Туруханский край. Там, в глухой Сибири святой Лука работал в госпиталях, оперировал и помогал страждущим. Перед операцией он всегда молился и рисовал на теле больного йодом крест, за что не раз бал приглашаем на допросы. После длительной ссылки еще дальше — к берегам Северного Ледовитого океана — святителя вернули обратно сначала в Сибирь а потом и вовсе освободили в Ташкент.

В последующие годы многократные аресты и допросы, а так же содержание святителя в тюремных карцерах сильно подорвали его здоровье.

В 1934 году был опубликован его труд «Очерки гнойной хирургии», ставший вскоре классикой медицинской литературы. Будучи уже сильно больным, с плохо видящими глазами, Святитель был подвергнут допросу «конвейером», когда 13 дней и ночей в ослепляющем свете ламп следователи, сменяя друг друга, беспрерывно вели допрос, вынуждая его оговорить себя. Когда епископ начал новую голодовку, его, обессиленного, отправили в казематы госбезопасности. После новых допросов и пыток, истощивших его силы и приведших в состояние, когда он уже не мог контролировать себя, святитель Лука дрожащей рукой подписал, что признает свое участие в антисоветском заговоре.

В последние годы жизни святитель работал над публикацией различных медицинских и богословских трудов, в частности апологии христианства против научного атеизма, озаглавленной «Дух, душа и тело». В этой работе святитель защищает принципы христианской антропологии при помощи твердых научных аргументов.
В феврале 1945 года за архипастырскую деятельность святитель Лука был награжден правом ношения креста на клобуке. За патриотизм он удостоился медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.».

Через год архиепископ Тамбовский и Мичуринский Лука стал лауреатом Сталинской премии первой степени за научную разработку новых хирургических методов лечения гнойных заболеваний и ранений, изложенных в научных трудах «Очерки гнойной хирургии» и «Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов».

В 1956 году он полностью ослеп но продолжал нести свою службу людям — как архиерей и как врач. Епископ Лука Войно-Ясенецкий (Крымский) мирно упокоился 29 мая 1961 года. На его похоронах присутствовало все духовенство епархии и огромная толпа людей, а могила святителя Луки вскоре стала местом паломничества, где по сей день совершаются многочисленные исцеления.

Канонизирован Русской православной церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских для общецерковного почитания в 2000 году; память - 29 мая по юлианскому календарю.

Биография

Светская жизнь

Родился 27 апреля (9 мая) 1877 года в Керчи, в семье провизора Феликса Станиславовича Войно-Ясенецкого (по некоторым данным, до 1929 года двойная фамилия Валентина Феликсовича писалась как Ясенецкий-Войно), который происходил из древнего и знатного, но обедневшего польского дворянского рода и был набожным римо-католиком. Мать была православной, творила дела милосердия. Как писал святитель в своих мемуарах, религиозность он унаследовал от отца. Будущий священник некоторое время увлекалсятолстовством, писал графу с просьбой повлиять на свою мать, пытавшуюся вернуть его к официальному православию, предлагал уехать вЯсную Поляну. После прочтения запрещённой в России книги Толстого "В чём моя вера" разочаровался в толстовстве. Тем не менее, он сохранил некоторые толстовско-народнические идеи.

После окончания гимназии при выборе жизненного пути колебался между медициной и рисованием. Подавал документы в Академию Художеств, но, поколебавшись, решил выбрать медицину как более полезную обществу. Пытался поступить в Киевский университет на медицинский факультет, но не прошёл. Ему предлагали пойти на естественный факультет, но он предпочёл юридический (так как никогда не любил ни биологию, ни химию, предпочитал им гуманитарные науки). Проучившись год, покинул университет и учился живописи вМюнхене в частной школе профессора Книрра. После возвращения в Киев рисовал с натуры простой народ. Наблюдая его страдания: нищету, бедность, болезни, - окончательно решил стать врачом, чтобы приносить пользу обществу.

В 1898 году стал студентом медицинского факультета Киевского университета. Учился прекрасно, был старостой группы, особенно преуспевал в изучении анатомии: "Умение весьма тонко рисовать и моя любовь к форме перешли в любовь к анатомии… Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии".

По окончании его в годы Русско-японской войны работал хирургом в составе медицинского отряда Красного Креста в военном госпитале вЧите, где женился на медсестре Киевского военного госпиталя Анне Васильевне Ланской - дочери управляющего поместьем наУкраине. У них было четверо детей.

Им двигала толстовская идея народничества: стать земским, "мужицким" врачом. Работал хирургом в городе Ардатов Симбирской губернии, в селе Верхний Любаж Фатежского уездаКурской губернии, в городе Фатеж, с 1910 года - в Переславле-Залесском. Во время этой работы заинтересовался проблемой обезболивания при операциях. Прочёл книгу немецкого хирурга Генриха Брауна "Местная анестезия, ее научное обоснование и практические применения". После чего отправился для сбора материалов в Москву к известному учёному, основателю журнала "Хирургия" Петру Ивановичу Дьяконову. Тот позволил Войно-Ясенецкому трудиться в Институте топографической анатомии. Валентин Феликсович препарировал, оттачивая технику регионарной анестезии, несколько месяцев и параллельно изучал французский язык.

В 1915 году издал в Санкт-Петербурге книгу "Регионарная анестезия" с собственными иллюстрациями. На смену прежним способам слойного пропитывания анестезирующим раствором всего, что надо резать, пришла новая, изящная и привлекательная методика местной анестезии, в основу которой легла глубоко рациональная идея прервать проводимость нервов, по которым передается болевая чувствительность из области, подлежащей операции. В 1916 году Валентин Феликсович защитил эту работу как диссертацию и получил степень доктора медицины. Однако книгу издали таким низким тиражом, что у автора не нашлось даже экземпляра для отправки вВаршавский университет, где он мог бы получить за неё премию.

Продолжил практическую хирургию в селе Романовка Саратовской губернии, а затем в Переславль-Залесском, где делал сложнейшие операции на желчных путях, желудках, кишечниках, почках и даже на сердце и мозге. Занимался и глазными операциями, возвращал зрение слепым. Именно в Переяславле он задумал книгу "Очерки гнойной хирургии". В Феодоровском женском монастыре, где Валентин Феликсович был врачом, до сего дня чтится память его. Монастырская деловая переписка неожиданно приоткрывает ещё одну сторону деятельности врача-бессребренника, которую Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий не посчитал нужным упомянуть в своих записях.

Приведем полностью два письма, где упоминается имя доктора Ясенецкого-Войно (по принятому тогда написанию):

"Глубокоуважаемая матушка Евгения!

Так как фактически врачом Феодоровского монастыря состоит Ясенецкий-Войно, я же по-видимому числюсь только на бумаге, то я считая для себя такой порядок вещей оскорбительным, отказываюсь от звания врача Феодоровского монастыря; о каковом своем решении и спешу Вас уведомить. Примите уверение в моем совершенном к Вам уважении.

Врач… 30. 12. 1911 г. "

"Во Владимирское Врачебное отделение Губернского правления.

Сим честь имею покорнейше уведомить: Врач Н… оставил службу при вверенном моему смотрению Феодоровском монастыре в начале февраля, а с оставлением службы врачом Н…, всё время подает медицинскую помощь врач Валентин Феликсович Ясенецкий-Войно. При большом количестве живущих сестер, равно и членам семейств священнослужителей, необходима врачебная помощь и, видя эту нужду монастыря, врач Ясенецкий-Войно и подал мне письменное заявление 10 марта полагать свои труды безвозмездно.

Феодоровского девича монастыря игумения Евгения."

Принятие решения о безвозмездной врачебной помощи не могло быть случайным шагом со стороны молодого земского врача. Матушка игумения не нашла бы возможным принять подобную помощь от молодого человека, не убедившись прежде, что это желание исходит из глубоких духовных мотивов. Личность почтенной старицы могла произвести сильное впечатление на будущего исповедника веры. Его мог привлекать монастырь и неповторимый дух старинной обители.

Начало пастырской деятельности

С марта 1917 года - главный врач городской больницы Ташкента. В Ташкенте он был поражён религиозностью местного населения и стал посещать церковь. Вёл активную хирургическую практику и способствовал основанию Туркестанского Университета, где возглавил кафедру оперативной хирургии. В октябре 1919 года в возрасте 38 лет Анна Васильевна скончалась. Валентин Феликсович тяжело переживал кончину своей верной подруги, считая, что эта смерть была угодна Богу. После этого его религиозные взгляды укрепились:

"Неожиданно для всех, прежде чем начать операцию, Войно-Ясенецкий перекрестился, перекрестил ассистента, операционную сестру и больного. В последнее время он это делал всегда, вне зависимости от национальности и вероисповедания пациента. Однажды после крестного знамения больной - по национальности татарин - сказал хирургу: "Я ведь мусульманин. Зачем же Вы меня крестите?" Последовал ответ: "Хоть религии разные, а Бог один. Под Богом все едины"

Две грани одной судьбы

В январе 1920 года состоялся епархиальный съезд духовенства, куда его пригласили как деятельного прихожанина и уважаемого в городе человека. На этом съезде епископ Иннокентий предложил ему стать священником, на что Валентин Феликсович согласился. Он повесил в операционной икону и стал приходить на работу в рясе, несмотря на неудовольство многих коллег и студентов. В Сретение (15 февраля) 1921 года был рукоположён в диакона, а чрез неделю - в пресвитера епископом Ташкентским и Туркестанским Иннокентием (Пустынским). Летом 1921 года ему пришлось публично выступить в суде, защищая профессора П. П. Ситковского и его коллег от выдвинутого властями обвинения во "вредительстве".

Весной 1923 года в Туркестанской епархии бо́льшая часть духовенства и храмов признали власть обновленческого Синода (епархия перешла под управление обновленческого епископаНиколая (Коблова)); архиепископ Иннокентий после ареста ряда "староцерковных" священнослужителей самовольно покинул епархию. Отец Валентин оставался верным сторонником патриарха Тихона, и было принято решение сделать его новым епископом. В мае 1923 года протоиерей Валентин Войно-Ясенецкий был тайно в своей спальне пострижен в монашествоссыльным епископом Андреем (Ухтомским), имевшим благословение от Патриарха Тихона самому избирать кандидатов для епископской хиротонии, с именем святого апостола Луки (по преданию, также врача и художника).

31 мая 1923 года, по поручению епископа Андрея (Ухтомского), будучи лишь иеромонахом был тайно рукоположён во епископа в Пенджикенте двумя ссыльным епископами: БолховскимДаниилом (Троицким) и Суздальским Василием (Зуммером); спустя неделю был арестован по обвинению в связях с оренбургскими казаками-белогвардейцами и шпионаже в пользуВеликобритании через турецкую границу.

Свое отношение к Советской власти Валентин Феликсович выразил в одном из дальнейших писем:

"На допросе чекист спрашивал меня о моих политических взглядах и о моем отношении к Советской власти. Услышав, что я всегда был демократом, он поставил вопрос ребром: "Так кто Вы - друг или враг наш?" Я ответил: "И друг и враг. Если бы я не был христианином, то, вероятно, стал бы коммунистом. Но Вы возглавили гонение нахристианство, и поэтому, конечно, я не друг Ваш".

На рассмотрение дела епископа Луку направили в Москву. Там он во время рассмотрения дела дважды встречался с патриархом Тихоном, и тот подтвердил его право заниматься медициной. Находился в Бутырской тюрьме, затем в Таганской. В конце года сформировали этап и отправили в Енисейск. Владыка отказывался входить в тамошние храмы, занятые живоцерковниками, и совершал богослужения прямо у себя на квартире. В Енисейске он также работал в местной больнице, славясь врачебным мастерством.

Узнав о 75-летнем юбилее великого физиолога, академика Ивана Петровича Павлова, ссыльный профессор посылает ему 28 августа 1925 года поздравительную телеграмму.

Сохранился полный текст ответной телеграммы Павлова Войно-Ясенецкому:

"Ваше преосвященство и дорогой товарищ! Глубоко тронут Вашим теплым приветствием и приношу за него сердечную благодарность. В тяжелое время, полное неотступной скорби для думающих и чувствующих по-человечески, остается одна опора - исполнение по мере сил принятого на себя долга. Всей душой сочувствую Вам в Вашем мученичестве. Искренне преданный Вам Иван Павлов".

Да - сложилась необычная ситуация: архиепископ Лука находится в ссылке в Красноярском крае, а идеи профессора-хирурга В. Ф. Войно-Ясенецкого распространяются не только в Советском Союзе, но и за рубежом. В 1923 году в немецком медицинском журнале "Deutsch Zeitschrift" публикуется его статья о новом методе перевязки артерии при удалении селезенки (англ.)русск., а в 1924-м в "Вестнике хирургии" - сообщение о хороших результатах раннего хирургического лечения гнойных процессов крупных суставов.

Последовала ссылка - в Туруханск, где Владыка опять продолжал врачебную и пастырскую деятельность. ГПУ отправило его в деревню Плахино между Игаркой и Дудинкой. Но по требованиям жителей Туруханска профессора Войно-Ясенецкого пришлось вернуть в местную больницу. В январе 1926 года ссылка кончилась, и епископ Лука вернулся в Ташкент.

После возвращения владыка был лишен права заниматься преподавательской деятельностью. Митрополит Сергий пытался его перевести то в Рыльск, то в Елец, то в Ижевск (видимо, по указаниям сверху). Оснью 1927 года Лука около месяца был епископом Елецким и викарием Oрловской губернии. Затем, по совету митрополита Арсения епископ Лука подал прошение об увольнении на покой. По воскресным и праздничным дням служил в церкви, а дома принимал больных. 6 мая 1930 года был снова арестован по обвинению в убийстве профессораМихайловского и этапирован в Архангельск. Там он открыл новый метод лечения гнойных ран, ставший сенсацией. Святителя вызывали в Ленинград и лично Киров уговаривал его снять рясу. Но владыка отказался и был возвращён в ссылку. Освобождён в мае 1933 года.

В Москву он приехал лишь в конце ноября и сразу же явился в канцелярию Местоблюстителя митрополита Сергия. Сам Владыка так вспоминал об этом: "Его секретарь спросил меня, не хочу ли я занять одну из свободных архиерейских кафедр". Но истосковавшемуся в ссылке по настоящей работе профессору хотелось основать Институт гнойной хирургии, хотелось передать громадный врачебный опыт. Весной 1934 года, Войно-Ясенецкий возвращается в Ташкент, а затем переезжает в Андижан, где оперирует, читает лекции, руководит отделением Института неотложной помощи. Здесь он заболевает лихорадкой папатачи, грозящей потерей зрения (осложнение дало отслойку сетчатки левого глаза). Две операции на левом глазу не принесли результата, владыка слепнет на один глаз.

Осенью 1934 года издал монографию "Очерки гнойной хирургии", которая приобрела мировую известность. Несколько лет профессор Войно-Ясенецкий возглавлял главную операционную в Институте неотложной помощи Ташкента. 24 июля 1937 года арестован в третий раз по обвинению в создании "Контрреволюционной церковно-монашеской организации", ставившей целью свержение Советской власти и восстановление капитализма. По этому делу также проходили архиепископ Ташкентский и среднеазиатский Борис (Шипулин), архимандритВалентин (Ляходский) и многие другие священники. В тюрьме владыку допрашивают методом "конвейера" (13 суток без сна) с требованием подписать протоколы-доносы на невиновных. Епископ объявляет голодовку, продлившуюся 18 суток, но ложного признания не подписывает. Валентин Феликсович был приговорён к пяти годам ссылки в Красноярский край (а архиепископ Борис (Шипулин), подписавший признание и ложно оговоривший владыку Луку, был расстрелян).

С марта 1940-го работает хирургом в ссылке в районной больнице в Большой Мурте, что в 110 километрах от Красноярска (местная церковь взорвана, и владыка молился в роще). В началеВеликой Отечественной войны отправил телеграммму председателю президиума Верховного совета СССР Михаилу Калинину:

"Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий… являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта или тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука".

С октября 1941 года - консультант всех госпиталей Красноярского края и главный хирург эвакогоспиталя, делал самые сложные операции на ранах с нагноениями (в красноярской школе № 10, где располагался один из госпиталей, в 2005 году открыт музей).

Служение на Красноярской кафедре

27 декабря 1942 года состоялось определение Московской Патриархии: "Преосвященному архиепископу Луке (Войно-Ясенецкому), не отрывая его от работы в военных госпиталях по его специальности, поручить управление Красноярской епархией с титулом архиепископа Красноярского". Добился восстановления одной маленькой церкви в предместье Николаевка (5-7 километров от Красноярска). В связи с этим и практически с отсутствием священников за год Владыка служил всенощную только в большие праздники и вечерние службы Страстной седмицы, а перед обычными воскресными службами вычитывал всенощную дома или в госпитале. Со всей епархии ему слали ходатайства о восстановлении церквей. Архиепископ отправлял их в Москву, но ответа не получал.

В сентябре 1943 года состоялись выборы Патриарха, на которых присутствовал и владыка Лука. Однако, вскоре он отказался участвовать в деятельности Синода, чтобы успевать прооперировать большее число раненых. В дальнейшем стал просить о переводе в Европейскую часть СССР, мотивируя это ухудшающимся здоровьем в условиях сибирского климата. Местная администрация не хотела его отпускать, пыталась улучшить его условия - поселило в лучшую квартиру, открыла маленькую церковь в пригороде Красноярска, доставляло новейшую медицинскую литературу, в том числе на иностранных языках. В конце 1943 года опубликовал второе издание "Очерков гнойной хирургии", а в 1944 году - монографию "О течении хронической эмпиемы и хондратах" и книгу "Поздние резекции инфицированных огнестрельных ранений суставов", за которые ему была присуждена Сталинская премия первой степени. Слава о великом хирурге растёт, о нём уже пишут в США.

Служение на Тамбовской кафедре

В феврале 1944 года Военный госпиталь переехал в Тамбов, и Лука возглавил Тамбовскую кафедру, где владыка занимался вопросом восстановления храмов и добился успеха: к началу 1946 года было открыто 24 прихода 4 мая 1944 года во время беседы в Совете по делам Русской православной церкви при СНК СССР Патриарха Сергия с председателем СоветаКарповым, Патриарх поднял вопрос о возможности его перемещения на Тульскую епархию, мотивировал такую необходимость болезнью архиепископа Луки (малярия); в свою очередь, Карпов "ознакомил Сергия с рядом неправильных притязаний со стороны архиепископа Луки, неправильных его действий и выпадов". В служебной записке наркому здравоохранения РСФСР Андрею Третьякову от 10 мая 1944 года Карпов, указывая на ряд допущенных архиепископом Лукой поступков, "нарушающих законы СССР" (повесил икону в хирургическом отделении эвакогоспиталя № 1414 в Тамбове, совершал религиозные обряды в служебном помещении госпиталя перед проведением операций; 19 марта явился на межобластное совещание врачей эвакогоспиталей одетым в архиерейское облачение, сел за председательский стол и в этом же облачении сделал доклад по хирургии и другое), указывал наркому, что "Облздравотдел (г. Тамбов) должен был сделать соответствующее предупреждение профессору Войно-Ясенецкому и не допускать противозаконных действий, изложенных в настоящем письме."

Добился восстановления Покровской церкви в Тамбове. Пользовался большим уважением среди прихожан, которые не забывали владыку даже после его перевода в Крым.

В феврале 1945 года награждён патриархом Алексием I правом ношения на клобуке бриллиантового креста. Пишет книгу "Дух, душа и тело".

Служение на Крымской кафедре

5 апреля 1946 года Патриарх Алексий подписал указ о переводе архиепископа Луки в Симферополь. Там архиепископ открыто вступал к конфликты с местным уполномоченным по делам религии; также наказывал священников за любую халатность на богослужении и боролся с уклонением прихожан от выполнения церковных таинств. Активно вёл проповеди (в 1959 году Патриарх Алексий предлагал присвоить архиепископу Луке степень доктора богословия).

За книги "Очерки гнойной хирургии" (1943) и "Поздние резекции при инфицированных огнестрельных ранениях суставов" (1944) в 1946 годуудостоен Сталинской премии первой степени (200 000 рублей), 130 000 рублей из которой пожертвовал детским домам.

Продолжал оказывать медицинскую помощь, несмотря на ухудшавшееся здоровье. Больных профессор принимал на дому, помогая всем, но требуя молиться и ходить в церковь. Некоторым больным владыка приказывал лечиться только молитвой - и больные выздоравливали.

В эти годы Войно-Ясенецкий не стоял в стороне от общественно-политической жизни. Уже в 1946 году он активно выступает как борец за мир, национально-освободительное движение колониальных народов. В 1950 году в статье "Защитим мир служением добру" он писал:

"Не могут быть христиане и на стороне колониальных держав, творящих кровавую неправду в Индонезии, Вьетнаме, Малайе, поддерживающих ужасы фашизма в Греции, Испании, насилующих волю народа в Южной Корее, не могут называться христианами те, кто враждует против демократического строя, осуществляющего… элементарные требования справедливости."

В 1955 году ослеп полностью, что вынудило его оставить хирургию. С 1957 года диктует мемуары. В постсоветское время вышла автобиографическая книга "Я полюбил страдание…".

На надгробии была высечена надпись:

Архиепископ Лука Войно-Ясенецкий

18(27).IY.77 - 19(11).YI.61

Доктор медицины, профессор хирургии, лауреат.

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) был похоронен на Первом Симферопольском кладбище, справа от храма Всех святых г. Симферополя. После канонизации Православной Церковью в сонме новомучеников и исповедников Российских (22 ноября 1995 года), его мощи были перенесены в Свято-Троицкий Собор (17-20 марта 1996 года). Прежняя могила св. Луки также почитаема верующими.

Дети

Все дети профессора пошли по его стопам и стали медиками: Михаил и Валентин стали докторами медицинских наук; Алексей - доктором биологических наук; Елена - врачом-эпидемиологом. Внуки и правнуки тоже стали учёными (например, Владимир Лисичкин - академик РАЕН). Стоит отметить, что святитель никогда (даже после принятия епископского сана) не пытался приобщить их к религии, считая, что вера в Богa - личное дело каждого.